Форум

- Ну вот смотри: восемь в квадрате – это всё равно что восемь умножить на восемь, понимаешь?
За столом сидели два мальчика. Одному с виду было лет 10, второму – 13. Оба были светло-русые, с короткими волосами и голубыми глазами. Увидев их, сразу можно было сказать, что они братья. Перед младшим лежала тетрадь по математике, в которой старший что-то писал, чтобы объяснить брату.
- Ну что, ты понял? – спросил старший.
Младший кивнул со скучающим видом.
- Не обманывай меня, Вилле! – старший строго посмотрел на брата. – Если завтра получишь двойку, мама меня ругать будет.
- Но я не хочу учить математику! – мальчик, которого звали Вилле, обиженно надул губки и отвернулся. – Я хочу играть на гитаре!
- Какие глупости, Вилле! – старший укоризненно посмотрел на брата. – Ты должен хорошо учиться, а не думать об этих пустяках. Музыка – это не то, чем ты должен заниматься. И все эти гитары – это просто бред!
- Правда?! – Вилле ехидно прищурился. – А я всё знаю, Йонне!
- О чём ты? – старший в растерянности посмотрел на брата. – Что ты знаешь?
- Ты ведь почти каждую ночь тихонько берёшь гитару Томми и идёшь в сарай. Я много раз слышал, как ты играешь там!
Йонне вспыхнул и тут же покраснел.
- Ты всё врёшь! – закричал он, и младший подумал, что сейчас он его ударит, поэтому счёл за лучшее промолчать. – И вообще, учи математику.
Вилле уткнулся в тетрадь и даже попытался что-то выучить под неустанным взглядом брата, но математика упорно не хотела лезть в голову.
Спасением стал шорох в прихожей.
- Томми пришёл! – улыбнулся Вилле.
- Наконец-то я пойду гулять! – сказал Йонне, вставая.
Раздались шаги на лестнице, и дверь открылась. На пороге стояли два парня лет восемнадцати. Один из них, упитанный с тёмно-русыми волосами, держал в руке рюкзак. У второго же, высокого худощавого блондина с зелёными глазами, за спиной висел чехол с гитарой.
При их появлении Вилле вскочил со стула и кинулся к ним.
- Кристиан! – завопил он, обхватывая блондина за ноги и утыкаясь носом куда-то примерно в пупок.
- Привет, малявка! – ответил Кристиан, потрепав его по голове.
- Ну вот, а меня ты так никогда не встречаешь, - с шутливой обидой произнёс второй.
- Томми, это же Кристиан! Он нечасто к нам заходит, - восторженно говорил Вилле. – Как бы я хотел, чтобы ты жил с нами, Крис! Давай ты будешь моим братом! Йонне, скажи ему!
Йонне всё это время стоял и молчал, уткнувшись глазами в пол. Когда Вилле обратился к нему, он вздрогнул, и все взгляды обратились на него. Вдруг он сорвался с места и пулей вылетел из комнаты, пробормотав что-то типа: «Я пошёл гулять с Лаури и Антти.». Кристиан как-то странно посмотрел ему вслед своими зелёными глазами.
- Кристиан! – Вилле уже дёргал его за руку. – Ты же сыграешь мне? Пожалуйста, Крис!
- Конечно, сыграю, малыш! – ответил Кристиан, расстёгивая чехол и доставая гитару.
Парни сели на диван. Вилле примостился рядом с Кристианом. Наконец блондин настроил гитару и начал играть. Мальчик зачарованно следил за быстрыми движениями пальцев гитариста и слушал музыку, которая словно вливалась в него. Когда музыка прекратилась, Вилле сказал:
- Неужели я тоже когда-нибудь смогу так? Как бы я хотел, чтобы у меня были такие пальцы!
- Конечно сможешь, малыш! – сказал Крис, обняв мальчика. Тот обнял его в ответ.
- Кристиан, я так тебя люблю!

********************************************************************

- О-о-о-о! Кристиан! Я так тебя люблю!
Я шептал, кричал, даже, может быть, плакал. Ты входил в меня всё глубже и глубже. Всё быстрее и быстрее. И я поднимался всё выше и выше. Я уже ничего не видел и ничего не слышал. Только ты, твой член во мне и твои губы, прокладывающие влажные дорожки на моём теле. Мои глаза были закрыты, но я чувствовал, как твои губы раскрываются, и из них вырывается стон:
- А-а-а!... Вилле…
Но я уже не мог ничего понимать, ничего слышать и ничего говорить. Только бессвязно бормотать какие-то невысказанные признания, впиваться ногтями тебе в спину и запрокидывать голову в попытке опьянённого тобой мозга получить достаточное количество кислорода.
Я кончил, и только через две минуты пришёл в себя. Ты лежал рядом со мной на кровати и курил.
Сейчас ко мне вернулась вся гамма ощущений: стыд, покрытый лёгким налётом сожаления, неопределённость и страх. Страх, что это был последний раз, когда я извиваюсь под тобой в судорогах экстаза. Страх, что ты уйдёшь, найдя себе кого-то другого, или просто когда я тебе надоем.
Почему я так к тебе привязан? Неужели это и есть та самая любовь, о которой я так много слышал, читал и даже сам пел? Неужели любовь такая? Неправильная, грязная, порочная... С похотливыми зелёными глазами…
Я привязан к тебе, как марионетка к своему кукловоду. Я перестал существовать. Я просто слился с тобой. Моя жизнь – это бесчисленный поток твоих дней и ночей. Моё тело – всего лишь логическое продолжение твоего. Мои мысли, и те привязаны к тебе…
А когда я смотрю в твои глаза, я вижу там только желание, жгучее желание овладеть мной. Самая последняя шлюха, и та бы позавидовала такому взгляду, как у тебя. Притягивающий, манящий, он не может оставить равнодушным…
И когда я смотрю в твои глаза, я понимаю, что я могу быть далеко не одним, на кого ты бросаешь такие взгляды. И я боюсь, что следующей ночью ты будешь шептать другое имя, целуя податливое, не способное сопротивляться тебе тело.
Я боюсь того, что чувствую к тебе: этой слепой страсти, выжигающей изнутри, неистового желания, рвущего на части, и этой странной любви, с каждым днём всё больше и больше разгорающейся в моём сердце. Ты мой наркотик. Без тебя я никто.
Только теперь я понимаю, как давно тебя любил. Ещё в детстве, когда ты приходил к нам вместе с Томми и играл мне на гитаре, ещё тогда я понял это. Когда ты в первый раз при мне коснулся струн, и я увидел, как мелодия вырывается из-под твоих пальцев, проходя электрическим импульсом через всё твоё тело, и когда твои глаза становились восхитительно неистовыми, и ты изгибался всем телом, словно в экстазе. Тогда я полюбил.
А теперь я не вижу себя без тебя. Ты даже не представляешь, как я хочу почувствовать себя свободным…
Ты докурил, затушил окурок в пепельнице и, встав с кровати, начал одеваться.
- Уходишь? – спросил я.
- Да. Сегодня первая репетиция “The Black Jezus”.
- Мне надо тебе сказать кое-что, - мой голос утонул в стуке собственного сердца. Но я должен был это сделать, иначе в конце концов потерял бы себя.
- Да? – ты повернулся ко мне, и мне стало вдвойне тяжелее сказать то, что я собирался сказать, потому что я сразу же утонул в омуте твоих глаз.
- Нам надо расстаться… ненадолго.
Ты изумлённо поднял брови вверх, но тут же твоё лицо приобрело обычное выражение.
- Без проблем! – сказал ты и вышел из комнаты. – Пока.
Моё сердце пропустило удар. Что же я наделал? Я прижал ладонь ко рту, чтобы не дать крику вырваться из лёгких, и выскочил из постели, оглядываясь в поисках своей одежды.
- Крис! – закричал я, но было поздно: входная дверь захлопнулась за тобой.

Ноги сами понесли меня к машине. Всегда, когда мне было плохо, когда я чувствовал себя разбитым, я шёл, садился за руль и нажимал на газ.
Вот и сейчас, еле сдерживая слёзы, на дрожащих ногах я вышел из подъезда и увидел мою жёлтую красотку. Я достал из кармана ключи, отключил сигнализацию и сел за руль. Повернув ключ в замке зажигания, я тронулся с места.
Разгоняясь всё больше и больше, я вылетел прочь из Хельсинки. Всё перестало для меня существовать. Только бешеная скорость без раздумий и пределов.
И только через полтора часа, остановив машину возле двухэтажного дома из красного кирпича, я понял, где я оказался. Я вышел из машины и в нерешительности подошёл к двери.
Тот самый дом, мой дом, где всё начиналось. Где при взгляде в твои глаза рождались мечты. Где когда-то маленький мальчик Вилле считал Кристиана своим богом. Где тот же самый мальчик днями и ночами, в любое свободное время, запирался у себя в комнате, вытаскивал гитару и играл, играл, играл… Чтобы хотя бы чуть-чуть походить на тебя.
Я постоял возле двери, а потом вспомнил, что мои ключи от этого дома лежат в бардачке машины. Я вернулся и взял их, а потом, отперев дверь, вошёл внутрь. Здесь приятно пахло домом: пирожками с малиной, мамиными духами, корицей…
- Мама! – негромко окликнул я, но ответом мне была тишина. Наверное, она ушла куда-то. Я так давно не был здесь, в Тампере, что успел забыть, как всё здесь выглядит. Я разулся и поднялся на второй этаж. Тихо отворив дверь бывшей детской, я вошёл.
На диване сидел…
- Йонне?! – удивлённо воскликнул я, не веря своим глазам.
- Вилле?! – он поднял голову и вздрогнул, как от удара током. – Что ты здесь делаешь?
- Приехал повидать мать, - соврал я, не моргнув глазом. – А ты?
- Я тоже.
Ну почему он решил приехать именно сегодня? Я давно уже его не видел. С тех самых пор, как он смотрел на меня глазами, полными сожаления, и извинялся за то, что сделал. Тогда я просто ничего не сказал. Я молча оделся и ушёл. А он остался стоять, мучаясь из-за того, что сделал с собственным братом.
- Вилле… - он встал и заметно смутился. – Ты всё ещё обижен на меня?
- Ответь мне на один вопрос, - вместо ответа сказал я.
- Спрашивай.
- Почему ты с Гэри, а не с Крисом?
Йонне изучающе посмотрел на меня, а потом вздохнул и ответил:
- Это трудно объяснить. Просто Гэри – он только мой, и больше ничей. Я это знаю. Это видно в его глазах. А Кристиан… просто шлюха. Я его люблю, но после того, как я был с Гэри, я явно понял разницу между ними. И когда я смотрел в глаза Крису, я видел там тысячи глаз, которые смотрели на него, тысячи рук, которые касались его обнажённого тела, тысячи губ, которые доставляли ему удовольствие. Я просто не мог больше с этим мириться. Я с Гэри, потому что я никогда не смогу смириться с Кристианом.
Я смотрел на своего брата и думал, как же мы всё-таки похожи. Мысли, которые посещали меня с того самого момента, как я в первый раз почувствовал вкус твоих губ, были и у него. Он тоже был зависим от тебя. И тоже убежал в надежде найти себя. Но ему по крайней мере было к кому убегать…
- Ты меня когда-нибудь простишь, Вилле? – спросил он и посмотрел на меня глазами, полными горечи и неподдельного сожаления.
- Быть может. Когда-нибудь… – сказал я и развернулся, чтобы уйти, но Йонне схватил меня за руку и развернул к себе.
- Пожалуйста… - прошептал он.
Он смотрел мне прямо в глаза в беззвучной мольбе. Я ничего не смог сделать с собой: я не удержался и поцеловал его в губы. Странно, но он ответил на поцелуй, а потом обнял и прижал меня к себе. Интересно, что он подумал? Что это плата за моё прощение? Ну что ж, пусть будет так…
Сегодня я стану таким же, как ты, Кристиан… Свободным…
Свобода… Свобода – это когда ты можешь улететь, и ничто тебя не удержит. Когда ни стены, ни горы, ни леса – не преграда. Когда чувствуешь, что можешь всё. Когда вырастают крылья, и ты паришь над землёй. Когда ты делаешь всё, что захочешь.
- Вилле… Вилле… - стонал Йонне подо мной, когда я входил в него. Он лежал на спине на диване, глотая воздух и повторяя моё имя. Я расположился между его ног, держа его за бёдра и насаживая его на свой, надо сказать, немаленький орган во всю длину. Он извивался подо мной, и я смотрел на его худенькое тело, на его милое личико с детскими невинными голубыми глазами. Он казался мне таким беззащитным, что хотелось приласкать его.
Вдруг он изогнулся, закричал что-то бессвязное и кончил, излившись себе на живот. Я продолжал его трахать, размазывая сперму по его животу. Он пришёл в себя и отстранился от меня. Я в недоумении посмотрел на него, но он опустился на колени и… взял в рот. О, это было так захватывающе – наблюдать за тем, как собственный старший брат облизывает мой член, стараясь доставить мне как можно больше удовольствия. А его голубые глаза в это время были направлены на меня и словно просили его простить. Я почувствовал, что теряю контроль, и кончил ему в рот.
Йонне проглотил мою сперму и сел на диван. Я принялся натягивать на себя штаны. Минута прошла в молчании.
Надо ли говорить, что я чувствовал себя очень неловко. Я второй раз переспал с родным братом, и теперь даже не представлял, как мне себя вести. Но Йонне как ни в чём не бывало обнял меня, и я снова почувствовал себя младшим.
- Я люблю тебя, Вилле. Ты мне веришь? Прости меня.
- Я знаю, - ответил я, обняв его в ответ. – Я тоже тебя люблю.
Я встал и надел рубашку. Йонне всё ещё сидел на диване голый.
- Мне пора, у меня репетиция, - сказал я. Брат кивнул. Я уже хотел уходить, но остановился и спросил: - А ты не думал о том, чтобы вернуться к Крису?
- Нет! – Йонне посмотрел на меня, надеясь прочитать мои мысли. Скорее всего, он по-своему понял мой вопрос. – Послушай, я не обманываю. Если ты думаешь, что я сплю с Кристианом, то это не так.
- Я знаю, - сказал я, подходя к двери.
- Откуда? – с интересом спросил он.
- Потому что с ним сплю я! – я лучезарно улыбнулся ему и вышел.

Репетиция прошла на ура. Мы сделали даже больше, чем планировали, и теперь, в замечательном расположении духа, собирались домой.
Оскари, Томми и Яакко подозрительно переглядывались и перешёптывались, пока Хайвэ не запустил в них одной из палочек Оскари.
- Эй, что там за секреты? – он еле увернулся от летящей обратно палочки, которая чудом не попала в меня.
- Да вот, - произнёс Яакко, разглядывая потолок. – К девчонкам собираемся.
Мы с Хайвэ переглянулись.
- То есть? – с непонимающим видом спросил он. – А мы с Вилле, значит, не в счёт?
- Э нет! – сказал Оскари. – Тут уж вы сами виноваты. Мы вам целый день звонили, но вы были вне зоны.
Я пожал плечами. Я-то действительно был вне зоны по пути из Хельсинки в Тампере и обратно. Да, в общем-то, не больно и хотелось…
- Ну ладно, ладно, - произнёс Хайвэ, прищурившись. – Я не злопамятный, просто злой, и память хорошая.
- Не расстраивайся, мужик! – Оскари хлопнул его по плечу. – Вон Вилле даже бровью не повёл!
Я показал ему средний палец, на что барабанщик только рассмеялся.
- Всё, пока, в следующий раз будем иметь в виду, что вы с нами! – они попрощались и вышли за дверь.
- Кошмар! – сказал Хайвэ, когда дверь за ними закрылась. Он бережно укладывал гитару в чехол. Я обратил внимание на его руки. У него были тонкие длинные пальцы, как у всех гитаристов. Наверное, они очень нежные. Когда они перебирают струны, кажется, что совсем не там их место… Я встряхнул головой. О чём это я думаю? Хотя…
- Тебе помочь? – я присел рядом с ним на маленький студийный диванчик и придержал чехол, пока Хайвэ застёгивал молнию.
- Спасибо, - сказал он, с удивлением глядя на меня. – С чего ты вдруг такой заботливый?
- Ну, я не знаю… - я подвинулся ближе и невзначай коснулся его руки.
- Эй, ты чего? – он с удивлением посмотрел на меня.
- Ничего! – я улыбнулся, а потом накинулся на Хайвэ, повалив его на диван. Гитара со звоном упала на пол, но мне было всё равно. Я был свободен…
Я лежал на Хайвэ и смотрел в его лицо. Голубые глаза, длинные чёрные волосы, чуть приоткрытые губы, пирсинг в нижней губе, такой же, как у меня. Он был чертовски соблазнителен, особенно учитывая такое возбуждающее замешательство в глазах. Я просто должен им обладать.
Я нежно коснулся его губ и вновь посмотрел ему в глаза.
- Вилле?... Что ты делаешь? – испуганно шептал он пересохшими губами.
О да, Хайвэ, я всё вижу. Скажи теперь, что ты никогда не задумывался об этом. Да у тебя же на лбу написано: «Хочу тебя, Вилле». Я похотливо улыбнулся.
- Я хочу тебя трахнуть! – сказал я и провёл языком по его нижней губе. Он выдохнул мне в рот, и я почувствовал, что его джинсы сейчас порвутся от его возбуждения.
Да, ты тоже меня хочешь, детка! Я медленно расстегнул его ширинку, освобождая агрегат просто огромных размеров. Я восхищённо присвистнул. Хотя… не хотелось бы мне, чтобы такой был у меня первым…
Я расстегнул его рубашку и поцеловал его грудь. Он тяжело дышал, ни капли не сопротивляясь.
Интересно, сколько раз ты дрочил на мою фотографию? Я ведь буду у тебя первым…
Я опускался всё ниже и ниже, пока мои губы не коснулись головки его члена. Я взял его в рот и начал облизывать. Я попытался взять его в рот целиком, но у меня ничего не получилось. Я оторвался от него и начал стягивать с него штаны.
- Нет, Вилле, не надо… - Хайвэ протестующе посмотрел на меня, но я соблазнительно улыбнулся.
- Не переживай, я знаю, что делаю!
Да, теперь будет всё, как я хочу. Потому что я теперь свободен…

Когда я вышел из машины около клуба «Тавастия», там толпилась куча народа. Очевидно, сегодня был концерт, и не просто концерт, а концерт какой-то мега-группы. Я еле пробился сквозь толпу, благо меня никто не узнал, и постучал в дверь. Ноль эффекта. Я забарабанил в стеклянную дверь со всей силой. Наконец подошёл хмурый охранник, недоброжелательно уставившись на меня. Я достал из кармана свой паспорт и, открыв, приложил к стеклу.
Охранник долго пялился в него, а затем открыл дверь. Я вошёл, и он закрыл за мной.
- Вас ожидают! – он повёл меня по коридору в кабинет менеджера.
- А кто сегодня играет? – я мог и не задавать этот вопрос, так как мы уже вошли в зал, и я увидел группу, которая там настраивалась. Они, конечно же, не нуждались в представлении. Все пятеро были одеты в чёрные кожаные штаны и чёрные рубашки с короткими рукавами. Это была группа…
- Deathstars, - ответил охранник.
Мы проходили мимо, и они нас заметили, тем более, я откровенно на них пялился. Вокалист, Андреас, кажется, сузил глаза и улыбнулся, глядя на меня. О, детка, я тоже так умею! И я продемонстрировал ему одну из самых очаровательных своих улыбок. Его соотечественники заухмылялись, а я отвернулся и зашёл за кулисы. Наконец мы подошли к кабинету менеджера, и я вошёл.
С менеджером этого клуба я договаривался о нашем будущем выступлении. Собственно, именно за этим я сюда и приехал. Наш разговор затянулся надолго, мне пришлось подписывать многочисленные бумаги. Концерт Deathstars уже давно начался, и мало того, почти закончился, когда я наконец вышел из кабинета.
- Господин Лийматайнен, вам лучше подождать за кулисами, - обратился ко мне уже знакомый охранник. – Здесь сейчас не пройти.
Я оглянулся. Действительно, свободное место было только здесь, за кулисами. К главному входу было не пройти. Можно было бы, конечно, выйти через чёрный, но оттуда далеко до моей машины, а сейчас здесь небезопасно. Я кивнул и подошёл к самому краю сцены, где кончался занавес. Я наблюдал за происходящим.
Андреас пел в микрофон песню “Play God”. Он был уже без рубашки. Капли пота скатывались по его мускулистому торсу. Не могу сказать, что не был зачарован этим зрелищем. Я в возбуждении смотрел на него. Вдруг он подошёл к худенькому мальчишке-гитаристу, которому на вид было от силы 20. По правде говоря, он был больше был похож на девушку. Длинные чёрные волосы спускались на плечи, в ушах висели серёжки-кольца, соблазнительно приоткрытые губы с колечком посередине в нижней губе. О, он был похож на куколку или на пушистого маленького котёнка.
Андреас стал сзади него и наклонил его. Мальчик повиновался, всё так же продолжая играть на гитаре. Одной рукой Андреас держал микрофон, а другую положил ему на бедро, начиная ритмично двигаться в такт музыке. Я, конечно, много чего видел на концертах “Negative”, но такое я видел впервые. Вокалист продолжал имитировать половой акт с гитаристом, потом остановился, а гитарист перестал играть, выпрямился и откинулся ему на плечо, закрыв глаза и призывно раскрыв губы. Андреас обхватил казалось бы бесчувственного парня за талию и нежно поцеловал в шею.
Я застонал от возбуждения. Маленькая шлюшка! Да, вот кто мне сейчас нужен! Я не заметил, как музыканты раскланялись и пошли со сцены по направлению ко мне. Я пришёл в себя, когда увидел, как в мою сторону идёт Андреас. Но я только сузил глаза, покачал головой и прошёл мимо. Догнал парня с гитарой и схватил его за руку, разворачивая. Нда, порой надо помнить, что ты на чужой территории, однако… что сделано, то сделано.
Он посмотрел на меня с испугом, стараясь вырвать руку. Однако я отобрал у него гитару и прижал его к стене.
- Не бойся, я тебя не обижу. Ну, или почти не обижу… - сказал я на чистом шведском. Благо, в детстве Йонне заставлял меня учиться. Парень посмотрел куда-то в сторону. Я оглянулся и увидел Андреаса, сложившего руки на груди и смотрящего на нас. Остальные участники группы предпочитали не замечать происходящего.
Я дёрнул парня за руку и потащил в сторону гримёрок. Найдя первую попавшуюся незанятую, я втолкнул его туда. Не удержавшись на ногах, он упал на пол. Я поднял его, заставляя смотреть мне в глаза и понимая, что он очень напуган. Хотя… я не сомневаюсь, что его имеет вся группа.
- Как тебя зовут? – спросил я.
- Эрик… - наконец, он хоть что-то произнёс. – А тебя?
- Вилле, - я ухмыльнулся, борясь с желанием повалить его на пол и изнасиловать. – Ты очень красивый.
Он улыбнулся, облизав пересохшие губы. Тут я не выдержал и принялся страстно его целовать. Он, не мешкая, ответил. Да, я был прав, маленькая похотливая шлюшка! Я, не церемонясь, повернул его задом к себе и бросил на диван, пристроившись сзади между его ног и расстёгивая ему ширинку. Он попытался было сопротивляться, однако мы оба понимали, что он этого хочет не меньше, чем я. Наконец он сдался, и я стащил с него чёрные обтягивающие штаны, расстегнул ширинку на своих брюках, раздвинул его бёдра, и вошёл в него. Он вскрикнул от боли, но я не собирался останавливаться. Я трахал его так неистово, как никого никогда раньше. Но вскоре его крики превратились в сладострастные стоны.
- Вилле… - моё имя, вылетевшее из его пухлых сексуальных губ, заставило меня окончательно потерять контроль над собой. Я выгнулся, до основания воткнув в него свой член, и кончил в него.
- Эрик… - я упал ему на спину. Он застонал и кончил на диван. Я слез с него, наконец приходя в себя и натягивая штаны. Мне стало не по себе от своего поведения, а потом я вспомнил, что мне ещё придётся выйти из гримёрки и пройти через кулисы, и мне совсем поплохело. Я оглянулся на гитариста, лежащего на диване и наблюдающего за мной. – Сколько тебе лет, Эрик?
- Девятнадцать, - он улыбнулся абсолютно детской и невинной улыбкой. – И… можешь называть меня Кэт.
Меня покоробило от этих слов, столько нежности в них было. Не отдавая себе отчёта в том, что я делаю, я подошёл к нему и поцеловал в губы, а потом развернулся и быстро вышел, провожаемый его непонимающим взглядом.

Я сидел у себя на кухне и пил чай, вспоминая всё, что произошло сегодня. По правде говоря, эти 12 часов, с того момента, когда ушёл Кристиан и до сих пор, я бы предпочёл забыть. Неужели это и есть то, чего я хотел? Неужели, это и есть моя свобода?...
Мои размышления (как всегда) были прерваны звонком в дверь. Я поставил чашку и пошёл открывать дверь. Я повернул ручку, и потянул дверь на себя.
Передо мной стоял Кристиан.
- Привет, - он опустил глаза. – Я хотел просто…
Но мне было всё равно. Я уже впился поцелуем в его губы…

Свобода… Свобода – это когда ты можешь улететь, и ничто тебя не удержит. Когда ни стены, ни горы, ни леса – не преграда. Когда чувствуешь, что можешь всё. Когда вырастают крылья, и ты паришь над землёй…
Я понял теперь: вот она, моя свобода. Я всё могу рядом с тобой. Когда ты здесь, я растворяюсь в тебе, и там я по настоящему свободен. И когда ты на меня смотришь своими зелёными глазами, я уплываю в их безграничный океан. Когда моя рука в твоей руке, я чувствую твоё тепло, и я знаю, что никто никогда не причинит мне боль, ведь ты со мной. И когда твоё сердце бьётся в унисон с моим, я чувствую, что мы – единое целое.
Вот такая моя свобода: манящая, дурманящая, опьяняющая… С похотливыми зелёными глазами…

13.02.2009.