Форум

- Я завязал с наркотиками, – говорю я в каждом интервью, зная, что это полная чушь. В нашем мире слишком много стимуляторов, чтобы можно было пройти мимо всех и ни одни не попробовать. И даже если ты достаточно сильный, чтобы высыпать кокаин в унитаз, остается еще целая куча всего. Музыка – наркотик. Внимание – наркотик. Секс – наркотик. – Да, наркотики – это полное дерьмо, и я никогда не буду принимать их снова.

***
В эти дни на улице не переставая идет снег, я много курю, а Майки ходит по дому со страдальческим видом и не расстается с кружкой колдрекса.
- «Творческий отпуск» только звучит хорошо… Апчхи… А на самом деле – скука смертная, – замечает Майки пару раз открывая и закрывая дверцу нашего холодильника.
- Ну, если ты сломаешь холодильник, лучше не станет, хотя, конечно, запах испортившихся продуктов и попытки его устранения развлекут нас на некоторое время.
- Мне будет все равно. У меня жуткий насморк.
В ответ я могу только закатить глаза, и, подозреваю, это выглядит почти так же восхитительно, как моя улыбка, потому что Майки, покачав головой, исчезает из кухни.
На самом деле, и правда, нам смертельно скучно. Из дома выходить не хочется, потому что есть реальный риск превратиться в сугроб, но в доме – реальный риск скончаться от правильного образа жизни. Интуиция подсказывала мне, что еще пару дней наедине с моим дорогим братцем, – и даже мои сигареты неожиданно «потеряются», как это уже произошло с бутылкой виски.
Еще где-то с полчаса я развлекаюсь тем, что выкладываю узоры из крекера, потом завариваю кофе и даже пытаюсь приготовить обед, но последнее – явно перебор для моей психики. Тут меня посещает что-то вроде озарения, и я начинаю искать сотовый телефон. Именно в тот момент, когда я залезаю под диван, слышу шаги и удивленный голос Майки:
- Ты решил поиграть в прятки сам с собой?
- Э… – не то чтобы я нахожу его шутку удачной, поэтому прикусываю губу, чтобы не начать смеяться.
- В любом случае, в детстве ты был меньше, и спрятаться там шансов у тебя было больше.
- Эй, прекрати… – говорю я, наконец-то выбираясь на свет божий. – Я просто ищу свой сотовый телефон…
- О… Не этот ли? – спрашивает Майки и показывает на сотовый, который лежит на журнальном столике. – Что-то я сомневаюсь, что спокойная жизнь произвела на тебя тот благотворный эффект, который обещали врачи…
- Заткнись, а? – предлагаю я и, взяв трубку, ухожу к себе наверх, в комнату.
- Джи… Ну, извини… – слышу я вслед, потом какое-то недовольное бормотание и звук открывающейся дверцы холодильника.
У меня в комнате, кажется, еще более мрачно, чем во всем остальном доме, и даже старый гребаный телевизор в такую погоду работает через раз. Но у меня есть план. Вообще Майки часто издевается надо мной по поводу того, что у меня всегда есть «гениальный план, как спасти этот мир». Думаю, это его небольшая месть за то, что ему приходится в этих самых «чертовых ни хрена не гениальных» планах участвовать.
Внизу раздается какой-то грохот: кажется, Майки разбил очередную чашку из моего любимого сервиза, а я набираю знакомый номер и говорю:
- Фрэнки?
- Привет, тут на дороге черт знает что, я тебе потом перезвоню…
- В машине? Знаешь у меня есть мысль получше… Не хочешь заехать к нам в гости?
- То есть, ты мне предлагаешь приехать черт знаешь куда, непонятно зачем и считаешь, что это хорошая идея?
- Вспомни мои другие идеи.
- Ок. Часа через два буду…
Я кладу трубку и думаю, что, возможно, сломать холодильник – это не единственный наш шанс развеяться.

***
Проходит уже, кажется, намного больше двух часов, и на улице становится совсем темно. Не то чтобы меня это действительно волновало. Просто я думаю, что надо сварить еще кофе.
- С кем ты там говорил по телефону? – интересуется Майки, пытаясь найти какую-то сковородку.
- С Фрэнки. Знаешь, я попросил его приехать.
- Теперь знаю, – спокойно отвечает мой брат, но, если судить по тому, с какой силой он в очередной раз хлопает дверцей, эта новость его не обрадовала.
- Тебе что-то не нравится? Ты, между прочим, тоже говорил, что скучно…
- Да все хорошо. Я просто не могу найти эту гребаную сковородку.
- Ладно, ладно… – смеюсь я и подхожу к Майки. – Ну что с тобой такое? – спрашиваю, приобняв его за талию.
- Да не… О! Сковородка! – восклицает он и указывает на сковородку, спокойно стоящую на плите.
- Хм… – в этот момент раздается звонок в дверь. – Пойду, открою.
- Хорошо.
Я иду по коридору и думаю, что у меня какое-то странное приподнятое настроение. Ну что-то типа того бывает в детстве на Рождество, наверное. Я резко распахиваю дверь:
- Привет, Фрэнки, – улыбаюсь.
- Привет…
Этот вечер должен быть очень веселым, думается мне.

***
У нас тут гора окурков и немытых чашек из-под кофе, совсем темно за окном, но зато огонь в камине. В такие спокойные минуты, когда я сижу и общаюсь со своими знакомыми, меня особенно часто посещает мысль, что моя жизнь как-то не удалась.
- Так какой у тебя был план? – спрашивает вдруг Фрэнки.
- План… – повторяет за ним мой брат. – Какой еще план?
- Эй, спокойно! Я просто пытаюсь найти, как нам тут не сдохнуть со скуки.
- Вот это-то меня и пугает…
Фрэнки смеется над словами Майки, и я в какой-то мере считаю это предательством.
- Вы могли бы хотя бы сделать вид, что сочувствуете моей жизни… она же вся от и до – сплошная трагедия, – я произношу это с самым серьезным выражением лица, и, наверное, им становится не по себе. Что же, это просто замечательно, потому что лично я с самого утра не в своей тарелке.
Майки поднимается с дивана и идет в сторону кухни:
- Джи, ты не хочешь мне помочь?
С чем именно, я даже не спрашиваю, но, когда пытаюсь подняться с дивана, чувствую, как Фрэнки дергает меня за руку и, наклонившись ко мне, выдыхает прямо в ухо:
- У вас тут, я смотрю, как всегда, семейные разборки. Ни одна девушка не способна устраивать такие качественные скандалы, как Майки, не так ли?
- О да… Именно поэтому я до сих пор с ним, – смеюсь я и иду на кухню. Оказывается, Майки всего лишь хотел попросить меня что-то принести. Это удивляет меня.
- Я сегодня от тебя не слышал ни одной нотации, фантазия подводит?
- Мне бы хотелось тебе задать один вопрос…
- Не факт, что мне бы захотелось на него ответить…
- Зачем ты весь вечер нарываешься на скандал?
- Тебе кажется, – пожимаю я плечами. Майки тяжело вздыхает и поправляет очки.
- Сомневаюсь.
- Это твои проблемы, – говорю я и понимаю, что действительно нарываюсь. Но это очень просто… кофеин – наркотик, никотин – наркотик, ссоры и ругань – наркотики.
- Майки, а куда ты дел все спиртное?

***
Уже через два часа я хочу спросить: «Майки, какого хрена ты мне сказал, где у нас спиртное?» Но на самом деле это весело. Где-то после первой бутылки вина меня посетила гениальная идея устроить Фрэнки экскурсию по дому.
- Это комната… в этой комнате… – я судорожно пытаюсь придумать, что такого необычно происходило в этой комнате.
- Это комната для гостей?
- Да… – начиная что-то подозревать, отвечаю я.
- Значит, в этой комнате буду спать я. Ну и когда-то потом в старости ты сможешь рассказывать, что тут пару дней жил великий гитарист…
- Лучше заткнись.
- О, да ладно тебе…
Потом мы еще какое-то время шатаемся по дому, вваливаясь во все комнаты, что нам попадаются, и мне кажется, что за неделю проживания здесь я в некоторые из них даже не заходил.
- А это моя спальня, – сказав это, я захожу в свою комнату и забираюсь на кровать, поджав под себя ноги.
- Ну да. А тут со временем можно будет повесить табличку: «Спальня Джерарда Вея».
- Лучше что-то типа: «Здесь умирал от скуки гениальный музыкант Джерард Вей», – уточняю я и отпиваю вино прямо из горла.
- Неужто все так плохо? – спрашивает Фрэнки, попутно осматривая помещение. Вдруг он наклоняется и поднимает что-то с пола.
- Это ты рисовал, да? – Фрэнки садиться рядом со мной на кровать и протягивает мне мой набросок. Я сейчас не могу вспомнить, что именно такое хотел нарисовать, если честно.
- Угу.
- Это здорово, знаешь?
- Правда? – переспрашиваю я, наклоняясь к нему чуть ближе. Вообще, когда я пьян, меня необъяснимо тянет к людям. Хочется придвинуться к ним ближе, говорить на ухо, смотреть в глаза, касаться…
- Ну да, – немного нервно отвечает Фрэнки, и я думаю, что, возможно, это потому, что я начал его гладить по ноге.
- Когда я тебе говорил по телефону про план… знаешь, я соврал тебе. У меня нет никакого плана, но я подумал, что, может быть, нам удастся придумать его вместе.
- Вот как? – говорит он, пытаясь отодвинуться или сбросить мою руку. К тому же мне, наверное, только показалось, что его дыхание стало чуть чаще.
- Мм. Например, можно было бы создать новую концепцию по спасению мира или попробовать покататься на лыжах, или… – я продолжаю перечислять, неотрывно глядя Фрэнки в глаза, что создает такой странный контакт… И поэтому я не удивляюсь, когда Фрэнки целует меня. В первый момент мне хочется отстраниться, но я не делаю этого. Только когда Фрэнки на секунду отодвигается от меня, я думаю, что на вкус этот поцелуй был практически идеален. Потому что в нем кофе, сигареты, вино и обожание.
Именно последние является причиной, что вскоре мы лежим на кровати, по неосторожности помяв все мои рисунки, что валялись там же и, кажется, это уже нельзя назвать просто поцелуями.
- Это просто пиздец… – замечаю я.
- Это круто.
- Я всегда знал, что это одно и тоже…
И в тот момент, когда все становится совсем уж круто и моя крыша начинает ехать от желания, я слышу как резко открывается дверь в мою комнату.
- Джи… О…
- Что? – я ненавижу себя за это, но резко отодвигаюсь от Фрэнки и вроде даже пытаюсь сделать вид, что тут ничего «такого» не происходило.
- Да нет, ничего, – отвечает Майки и выходит из комнаты, опять шандарахнув дверью о косяк. И что ему сделали бедные двери, попадается мне мысль в прочем потоке бреда.
Я встаю с кровати и собираюсь найти Майки и как это… «все ему объяснить».
- Эй… что такое?
- Ничего.
Просто целоваться – наркотик, обожание – наркотик, ревность – тяжелый наркотик.

***
Когда ты знаешь человека всю жизнь, то для тебя не составляет труда понять, куда он мог пойти после «неловкой сцены».
- Майки! Открой, а?
- Вообще-то ты ломишься ко мне в ванную…
- Открой, – еще раз дергаю ручку.
- Ну что? – дверь распахивается, и я тут же захожу внутрь, не забыв снова закрыть дверь на щеколду.
- Майки, я просто не понимаю, что тебя так бесит. Может, объяснишь? – на самом деле я догадываюсь, что его выводит из себя, но если я скажу это сейчас, то наш разговор на этом точно закончится.
- Вряд ли… – он снимает и протирает запотевшие очки. Собственно, тут такая влажность, что запотели не только его очки, но и зеркала и даже на стенах уже собираются мелкие капельки воды. Я чувствую, как моя майка начинает прилипать к телу.
- Ну, прекрати, – я сажусь на бортик
- Ох… – Майки глубоко вдыхает этот влажный воздух и прислоняется к стене. Я думаю, что теперь его футболка абсолютно мокрая. Он чуть прикрывает глаза, и я знаю, он всегда так делает, когда ему не хочется или тяжело о чем-то говорить.
- Послушай… я бы тебе сказал, почему ты злишься, – я подхожу к нему совсем близко и обнимаю его, – но ты, наверное, тогда вообще меня убьешь…
- Ты мог бы попробовать, – меня удивляет, что он меня не отталкивает, а наоборот обнимает в ответ, проводит рукой по спине, и я чувствую, как от его прикосновений жар разливается по всему телу. Во всем виновата эта чертова влажность, да.
- Ты просто ревнуешь, знаешь? – меня даже не задевает то, что меня тут же перестали обнимать. – Это правда. И это заметно, если уж на то пошло…
- Ну. И что дальше?
Мы стоим так близко, он смотрит на меня, и в такие минуты мне всегда хочется сделать только одно. Сегодня у меня есть оправдание в виде пары выпитых бутылок вина. Я пытаюсь дотянуться до его губ, но Майки упорно отворачивается от меня, и только когда я провожу рукой между его ног, он позволяет мне крепко поцеловать себя в губы. Без языка. Без всякой уверенности в том, что я еще не сошел с ума.
- Тебе вообще без разницы, кого трахать? – говоря это, Майки стягивает с меня майку, а на слове «трахать» слишком резко проводит ногтями по моей спине. От этого у меня перехватывает дыхание, и я теряю всякую возможность ответить на его вопрос. Я кусаю его за мочку уха, оставляю засосы на шее и пытаюсь залезть в его штаны, но ремень затянут слишком туго. Мысль, что его можно расстегнуть, посещает меня только в тот момент, когда Майки это делает с моим.
К тому моменту, когда мы оба оказывается без одежды, способность думать, контролировать себя или ситуацию пропадает напрочь. Если, конечно, она вообще когда-то у меня была. Я дрочу ему и думаю, что было бы совсем не плохо, если бы его пальцы оказались на моем члене, но лучше… о черт…
- Майки… Майки… – я сглатываю и пытаюсь развернуть его спиной к себе. В какой-то момент он, видимо, понимает, что я от него хочу, и на секунду замирает, но потом все же поворачивается. Я слизываю капли воды и пота с его спины, потом чуть отстраняюсь в поиске того странного масла для ванной или чего-то в этом роде.
- Ты так трогательно выглядишь… – выдыхаю ему на ухо. Так трогательно, что я, похоже, спячу, если не войду в него сейчас.
Все то время, пока я трахаю его пальцами, я не слышу ни звука, но зато вижу, как дрожат его бедра и он все сильнее прогибается.
Майки резко выдыхает и запрокидывает назад голову, когда я входу в него. Мы оба замираем на мгновенье, прежде чем я начинаю двигаться, и мои пальцы вновь начинают ласкать Майки. Мне кажется, что невероятное тепло не только сконцентрировалась в районе солнечного сплетения, но и прокатывается волнами по всему телу.
В моей голове калейдоскопом меняются картинки и звучат обрывки разговоров и музыки. В какой-то момент удовольствие становится слишком острым, чтобы продолжаться хоть еще секунду. Я кончаю, резко подавшись вперед, и чувствую, как сильно сводит ступни ног. И это единственное, что мне позволяет пережить этот оргазм.
Меня немного шатает, когда я делаю два шага назад и снова сажусь на бортик ванной. Теперь я слышу, что горячая вода так и продолжает течь из крана. Мне очень не хочется сейчас дожить до того момента, как Майки повернется ко мне лицом. И пусть я знаю, что он получил от этого не меньшее удовольствие, чем я, но что-то в нашей жизни определенно полетит к чертовой матери после этой ночи.
Я думаю, что все оказалось еще хуже и в какой-то мере проще, чем я думал. Я имею в виду наркотики. Просто у каждого свой любимый наркотик, без которого он жить не может. У меня сейчас, после того, как я ебался со своим младшим братом, зрачки расширены…